Счастье героя. Специфика строения художественного образа счастья в произведениях искусства и кино. Статья А.В.Лиховцевой

 

 

УДК 7.04 + 128

АНАСТАСИЯ ВЛАДИМИРОВНА ЛИХОВЦЕВА

заслуженный работник культуры РФ,

искусствовед Ассоциации искусствоведов (АИС)

Researcher ID: GLT-8266-2022

ORCID: 0000-0003-0052-3808

e-mail:  likhovtsev@yandex.ru

 

ANASTASIA V. LIKHOVTSEVA

Honored Cultural Worker of Russia,

Art Critic of the Association of Art Critics

 

Счастье героя. Специфика строения художественного образа счастья в произведениях искусства и кино

для ссылки: Лиховцева А.В. Художественные решения построения образа счастья в произведениях искусства и кино в исторической ретроспективе // Сборник XV Международная научно-практическая конференция «Запись и воспроизведение объёмных изображений в кинематографе, науке, образовании и в других областях». Материалы и доклады. – М. 2023. С. 159-170

 

Статья посвящена анализу и изучению строения художественного образа счастья, специфике его образного выражения и формам отображения в произведениях искусства и кино. В рамках обозначенного направления рассмотрены разные образные формы и примеры выражения счастья в произведениях искусства в исторической ретроспективе. Сделаны выводы о закономерностях выражения художественной формы счастья и обозначены факторы, оказывающие влияние на формирование состояния счастья героя.

Ключевые слова: культура, искусство, счастье, образ, герой, кино, философия, психология, психология восприятия, психология искусства, язык художественного образа

The hero's happiness. The specifics of the structure of the artistic image of happiness in works of art and cinema

Abstract. The article is devoted to the analysis and study of the structure of the artistic image of happiness, the specifics of its figurative expression and forms of display in works of art and cinema. Within the framework of the indicated direction, various figurative forms and examples of the expression of happiness in works of art in historical retrospect are considered. Conclusions are drawn about the patterns of expression of the artistic form of happiness and the factors that influence the formation of the state of happiness of the hero are identified.

Keywords: culture, art, happiness, image, cinema, hero, psychology of art, language of the artistic image, psychology, philosophy

 

             

Орепей

(один из древнейших символов родовой силы славян, олицетворение солнечной энергии, символизирует счастье, спокойствие, равновесие)

Изучение феномена счастья составляет комплексную научную проблему, которая не теряет актуальности на протяжении всей истории человечества – её понимание  современниками изменяется и коррелируется в соответствии с идеалами и приоритетами эпох. Консолидация научного опыта представителей разных сфер и использование междисциплинарного подхода при анализе этой проблемы позволяют проследить динамику изменений представлений и закономерности модификаций форм выражения и отображения счастья. Абстрактное понятие счастья как категории, счастья как системы представлений и состояний человека и счастье героя художественного произведения, безусловно, связаны между собой. Вопрос строения художественного образа счастья героя в произведениях искусства ввиду этой взаимосвязи оказался не менее сложной проблемой – научной, творческой и художественной, которая продолжает сохранять актуальность и в настоящее время. Проявление и выражение счастья на языке художественного образа имеет специфику – обобщая опыт представлений и ощущений человека, художник и режиссёр всегда искали и продолжают искать уникальную формулу строения и актуальную форму выражения художественного образа счастья героя в произведениях искусства и кино.

 

Гипотеза работы: Состояние счастья в произведениях искусства имеет знаковую и образную форму, обнаруживая прямую связь с комплексом представлений и ценностных критериев конкретной культуры.

Цель работы: Выявить специфику строения художественного образа счастья.

Задача работы: Проследить художественные формы проявления состояния счастья и его выражения, закономерности при построении образных форм выражения счастья в связях с категорией и типом героя, проанализировать специфику строения художественного образа счастливого героя в результате проведения искусствоведческой экспертизы, опираясь на образный ряд корпуса произведений мирового искусства и кино.

Объект: Объектом исследования выступают художественные произведения мирового искусства и кино, которые обозначают счастье и в которых герой испытывает состояние счастья.

Предмет: Предметом изучения стал феномен счастья, рассматриваемый в фокусе определения специфических его черт, прослеженных в выстроенной ретроспективе художественных образов.

Методы исследования – историко-культурный и формально-стилистический анализ.

 

Специфика феномена счастья

Феномен счастья философия традиционно относит к области этики. Вместе с тем, знаковое обозначение и образное выражение счастья прослеживается в разных формах, начиная со времён архаичных культур – в орнаментах и символах разных народов. Знаки и символы счастья составляют группу форм, среди которых наблюдается ряд универсальных устойчивых элементов. Большинство подобных примеров раскрывают развитую систему представлений народов о счастье – в знаковых художественных формах находят проявление разные формы блага и личностной состоятельности, которые указывают на здоровье\наличие физической силы, плодородие, гармонию и стремление к свету как максимуму проявления совершенства, успешную интеграцию человека в социуме и системе универсума, достижения в разных сферах жизни (духовной, личностной, социальной, профессиональной, творческой и т.д.), успех в охоте, любви, земледелии и военной карьере, получение богатого урожая, благополучие, власть, слава, богатство, обладание чем-либо и т.д. Таким образом, система символов и знаков успешности отражает категориальную базу счастья народов со времён глубокой древности до настоящего времени.

Античность наделяла героя сверхсилой, результатом достижения которой стало обретение не только всех земных благ, но и бессмертия. Со временем, согласно философии Аристотеля, счастье становится предметом этики и определено как «деятельность души в полноте добродетели». Добродетель, таким образом, по версии мыслителя древности, становится средством достижения счастья. Примечательно, что Аристотель делит добродетели на нравственные (этические) и мыслительные (разумные). Важно, что каждая из этических добродетелей представляет собой середину между крайностями – подчёркнут аспект гармонии, соответствия, умеренности, соразмерности, часто закодированный в знаках и символах счастья. Аристотель называет следующие этические добродетели: кротость, мужество, умеренность, щедрость, величавость, великодушие, честолюбие, ровность, правдивость, любезность, дружелюбие, справедливость, практическая мудрость, справедливое негодование [7].

Религиозная мораль переносила достижение счастья вообще в загробную жизнь. Примечательно, что в этой связи бессмертие вновь признавалось высшим счастьем и благом. По мере развития философии и научного знания, люди пришли к выводу, что «счастье выступает чувственно-эмоциональной формой идеала, но в отличие от мечты означает не устремление личности, а исполнение этих устремлений. Понятие счастья не просто характеризует определённое конкретное объективное положение или субъективное состояние человека, а выражает представление о том, какой должна быть жизнь человека, что именно для него является блаженством. Таким образом, понятие приобретало нормативно-ценностный характер». [6, с. 331]

Согласно определению Большой Советской энциклопедии: «счастье – это понятие морального сознания, состояние человека, соответствующее внутренней удовлетворённости своим бытием, полноте и осмысленности жизни». В.И. Даль в «Толковом словаре живого великорусского языка» соединяет понятие счастья с роком, судьбой, участью, «долей», связывает его с нежданно выпавшим успехом, случайностью, желанной неожиданностью – в понимание счастья включены понятия благоденствие, благополучие, земное блаженство, желанная насущная жизнь без горя, смут, тревоги, покой, довольство и т.д.

Специфика и сложность объёмного многослойного понятия счастья очевидна – точного и ёмкого его определения на сегодняшний день человечество ещё пока так и не нашло. Вместе с тем, эмпирический опыт и накопленные знания позволяют проследить некоторые закономерности и системность строения художественного образа счастья. Специфика художественного образа счастья состоит в простоте формы и однозначности его трактовки. Вместе с тем, образ счастья связан с понятием, ввиду чего он сочетает представления и приобретает при этом образную многослойность, проявляясь во множестве аспектов и их сочетаний, что обуславливает сложность форм художественного образа. Опыт анализа в ретроспективе изменения понятия и его образного выражения показывает, что у каждого народа, культуры, эпохи и исторического времени было своё понимание счастья – разные формы его визуализации прослеживаются в истории мирового искусства и кино.

Счастье героя образно проявляется и выражается – свидетельством этого, как правило, выступают следующие признаки:

- атрибуты и символы, которые по-разному проявлены и обыграны художником и режиссёром;

- специфика интерпретации и эмоциональная окраска контекстной среды героя (интерьер, пейзаж и т.д.);

- внешнее видоизменение образа самого героя, отражающее признаки проявления внутреннего состояния счастья (наличие улыбки, отсутствие мышечного напряжения, специфичное выражение искрящихся глаз, проявление радости через эмоцию\жестикуляцию\позу, воодушевлённое энергичное поведение\направленное действие персонажа, выраженное состояние открытости внешнему миру, признаки подтверждающие расширение сенсорных барьеров, выраженное гармоничное состояние и т.д.).

Эти указывающие символы, признаки и характеристики счастья легко идентифицируются, распознаются и считываются зрителем, также как когда-то, в свою очередь, легко и просто считывался знак счастья. Кроме того, художник и режиссёр моделируют сцены и сюжеты, вызывающие устойчивую ассоциацию у зрителя с переживанием состояния счастья и апеллирующие к личному опыту.

Специфика строения художественного образа счастья в произведениях искусства и кино

Знаки и символы счастья в архаичных культурах широко распространены в орнаментах, произведениях вышивки, резьбы, отражены в атрибутах обрядов и ритуалов, сохранивших загадочные по геометрии знаки, посредством которых изменялось пространство или даже само существо человека – на уровне не только сознания, но и психофизической структуры.  

Античность одновременно усложняла и упрощала концепцию счастья – гармония абсолютного духа получила выражение в образах античных богов. Многогранное развитие получил образ счастья через призму образов совершенного мужчины и совершенной женщины. Одна из форм воплощения счастья нашла проявление в человеческом, но идеализированном и обожествлённом облике земной любви (что наглядно отражено в сценах и сюжетах, посвящённых Зевсу, Афродите, Аполлону и т.д.). В образном материале прослежена следующая закономерность – выражением счастья выступает его визуализация – герой\персонаж часто идеализированный и откорректированный в соответствии с идеалами и представлениями конкретной культуры и философии времени. Этот синтетический образ точно соответствует транскрипции счастья как категории этики в конкретный исторический период.

Счастье прослеживается через системы представлений и комплексы совершенных качеств, сформированных в разных контекстах и культурах – получает интерпретацию в очень разных формах – например, в сценах апофеоза героя совершившего ратный подвиг или в гармоничных уравновешенных образах Будды (необходимо заметить, в данном случае – замкнутых и абстрагированных), в цельных эмоционально-наполненных египетских рельефах или скульптурах и рельефах памятников Древней Греции и Рима и т.д. Примечательно, что ещё в более ранний период в искусстве Древней Греции периода архаики в скульптурах кор и куросов, достаточно обобщённых и условных по художественному решению, появляется типизированное выражение лица человека, которое получает определение «архаическая улыбка», что никак не коррелировалось с передачей состояния счастья, однако, вместе с тем, было напрямую связано с экзистенцией. Развитие мифа, иконография сюжетов и образов героев мифов позволяют проанализировать модели и формы счастья на примерах из жизни богов и героев греко-римского пантеона. Вместе с тем, необходимо отметить такие произведения как знаменитая скульптура «Умирающий галл» и многочисленные рельефы со сценами из жизни Александра Македонского, которые достигли максимума воплощения развитой идеи счастья героя.

В эпоху Средних веков на состояние счастья указывали символы, аллегории, которые иносказательно повествовали о счастье героя. Таким образом, был сформирован комплекс символов и критериев счастья, а также отвечающий времени вариант интерпретации образа счастья – метафизического, духовного и земного.

Для гуманиста эпохи Возрождения счастье сочеталось с совершенством физическим, духовным и мудростью, которая являлась высшим благом, доступным людям. Считалось, что именно в мудрости и познании человек обретает настоящее счастье, в чём состояло его подлинное благородство. Гармония, красота, выражение и проявление идеализированной возвышенной любви (вселенской, материнской, человеческой) обрели максимум образного и символического воплощения в работах Леонардо да Винчи – улыбка Моны Лизы, в произведениях Рафаэля – образы Мадонны с младенцем Иисусом Христом, произведениях Микеланджело, С. Боттичелли – в частности «Рождение Венеры» и т.д. Божественное, экзистенциональное, плотское и материальное то разграничивалось в отдельных традициях, то органично соединялось в максимуме выраженных качеств и свойств. Так, например, в византийской и русской традиции прослеживается уникальное сочетание-симбиоз всех форм любви, абсолютом выражения которой выступает Спаситель.

Более яркие по эмоциональности интерпретации проявления счастья и любви, в широком их диапазоне  – от божественного до земного, прослеживаются несколько позже по времени уже в работах Тициана – философия образа раскрыта в произведении «Любовь земная и любовь небесная», чувственная форма получила воплощение в таких картинах этого мастера, как например произведение «Венера и Адонис». Своего максимума силы и красоты чувства любовь достигла в интерпретациях Рубенса и оказалась предельно страстной и эмоциональной в картинах Буше. Эпоха классицизма была более сдержанной и холодной в формулировках образов счастья как любви (например, произведения А. Кановы). Вместе с тем, параллельно развивались темы триумфа героя, воина, апофеоз правителя, которые обожествляются и обретают право на высшее счастье – бессмертие в Вечности. Романтизм привнёс патетику и таинственность образа счастья, интерпретированного в эмоциональности проявленных чувств.

С развитием психологии как науки, образ счастья, отображённый в искусстве, становится всё более многогранным, сложным и развитым, что получает воплощение уже в кинокартинах. ХХ век позволил выявить анатомию счастья, препарировать его во множестве составляющих нюансов, разделил счастье на профессиональное, личное и материальное, что впрочем не изменило категориальной базы, разработанной ещё в древности и только послужило продолжением к развитию образной формы. Режиссёры, соединив воедино таланты философа, психолога и художника, искали образ счастья и формулу счастья для своего героя в кино – среди западных примеров из истории кинематографа отметим кинокартины «Клеопатра» (1963), «Брак по-итальянски» (1964), «Мужчина и женщина» (1966), «История любви» (1970), «За облаками» (1995) и т.д.  

Советская идеология составила свою многогранную картину образов счастья, что получило выражение в произведениях, отображающих проявление счастья в быту, семье, коллективе и социуме, труде и производстве, спорте и т.д. Классикой мирового кино стали фильмы С. Эйзенштейна «Горе и радость женщины» (Frauennot – Frauenglück) (1929), «Сентиментальный романс» (1930). Среди примеров отечественного кинематографа, раскрывающих многогранную тему счастья киногероя, необходимо отметить картины «Весна на Заречной улице» (1956), «Ещё раз про любовь» (1968), «Доживём до понедельника» (1968), «Звезда пленительного счастья» (1975), «Безымянная звезда» (1978), «Москва слезам не верит» (1979), «Цыган» (1979), «Долгая дорога в дюнах» (1980), «Зимняя вишня» (1985), «Любовь и голуби» (1984) и т.д. Режиссёры советского кино соединили вопросы философии счастья, проблемы внутреннего эмоционального переживания человеком и сложность формулировок художественного образа – выраженного внешнего проявления состояния, вопросы морали, этики, привнесли социальные аспекты и т.д.

Выводы

Счастье как категория представляет систему взаимосвязанных элементов, оно разнопланово и многогранно, его виды, формы, а следовательно и образы обнаруживают прямую связь с культурой, в которой они сформировались, с традицией, в связи с которой они выступают, с преобладающим художественным стилем времени, философскими представлениями, социальными и эстетическими приоритетами, духовными ориентирами. Состояние счастья в произведениях искусства отображается - имеет распознаваемую знаковую и образную художественную форму, напрямую связано с конкретным героем. Вопрос идентификации и проблема определения самой сути счастья, поиск алгоритма жизненного пути, ведущего к счастью героя, особенно национального героя, сохраняет актуальность на протяжении веков. Образы истории мирового искусства позволяют увидеть закономерность в понимании счастья как ценности и проследить отношение к счастью, как к одной из форм реальностей. Специфика сфер культуры и искусства, сферы творчества во многом заключается в том, что они выступают очень специфичным закодированным языком при коммуникации людей.

Вопросы интерпретации счастья и расшифровка его концепций обнаруживают полярность представлений в разных культурах. Отдельные произведения искусства и кино, изображающие счастливых героев, позволяют проследить тенденцию построения алгоритма достижения счастья через крайние формы проявления индивидуализма и одиночество. В восточной и русской культуре отчётливо прослеживается тенденция совместного достижения общего счастья, что происходит как в духовном плане – через единение и объединение людей, так и в личном плане – через органичный союз мужчины и женщины, аналогичный алгоритм прослеживается в социальной сфере, государственной и т.д.

Вышесказанное позволяет раскрыть многогранность художественного образа счастья и выявить специфику его строения на основе понимания механизмов воздействия образа, а также утверждать о наличии у образа счастья ряда универсальных черт, которые получают выражение в художественных формах.

Грань ощущения счастья сугубо индивидуальна и научно практически необъяснима. У каждого человека своя формула счастья, которая заключается в личностных приоритетах и ценностях, тем не менее, множественность образов счастья и их многогранность, выявленная при анализе строения образа счастья, позволяют утверждать, что формы и критерии счастья всё же варьируются в зависимости от возраста героя (юность, зрелость, старость), его половой принадлежности (мужчина, женщина), гражданского состояния и правового положения (возлюбленный, супруг, родитель), рода профессиональной принадлежности, деятельности и статуса (правитель, воин, чиновник, специалист, отшельник) и т.д. Потребность в гармонии и любви, заботе и чуткости, понимании, благополучии и личностной состоятельности, которые позволяют найти психологические константы стабильности остаются основополагающими для человека во все времена и эпохи, выступая необходимым условием продолжительной качественной жизнедеятельности. Вместе с тем, наблюдается закономерность в достижении счастья с одной стороны через удовлетворение различного рода потребностей – физиологических, духовных, личностных, интеллектуальных, эстетических, профессиональных, материальных и т.д., с другой стороны через духовный и личностный рост, когда достижение счастья происходит за счёт приближения к духовному Абсолюту. Культура и искусство не только обеспечивают связь идеального и материального, но и обнаруживают художественные формы её проявления.

Высшей формой счастья и блага в разных культурах разного времени признаётся бессмертие, уважение потомков и почитание представителями последующих поколений. В контексте анализа специфики строения образа национального героя особая роль в этой связи отводится подвигу совершённому во имя общего блага.

 

Литература:

1. Лиховцева А.В. Духовная культура – основа формирования личности и иммунитет гражданского общества. \\ Сборник Тринадцатой международной конференции «Запись и воспроизведение объёмных изображений в кинематографе, науке, образовании и в других областях». Итоги круглых столов, проведённых 17 декабря 2020 года. М., ИПП "КУНА". 2021: Часть IV. С. 254-265.
2. Лиховцева А.В. Межкультурный и межрелигиозный диалог в условиях цифровой техносферы. \\ Инновационные технологии в кинематографе и образовании. VIII ежегодная научно-практическая конференция. Москва, 24 сентября, 20-22 октября 2021 года. Материалы и доклады. М., 2022.
3. Лиховцева А.В. Образ Мира. Основы духовной культуры. М.: AVRORA, 2022. – 300 с., илл. ISBN 978-5-9904679-2-7
4. Лиховцева А.В., Ананишнев, В.В., Пронин М.А. Телегерой — прошлое, настоящее и будущее: многомерность образа // Наука телевидения 2022. 18 (2). С. 91–113. DOI: https://doi.org/10.30628/1994-9529-2022-18.2-93-113. EDN: DPDATH.
5. Маркузе Г. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества: пер. с англ. / предисл. и примеч. А. Юдина; под ред. А. Жаровского. М.: REFI-book, 1994. 341 с.
6. Словарь по этике. Под ред. И.С. Кона. М. 1981.
7. Спиркин А.Г. Философия. М.: Гардарика. 1998.
8. Beech A. Heroic Realism: Violence, Conservatism, and the Fate of Culture // Urbanomic. 2016. https://www.urbanomic.com/wp-content/uploads/2016/07/Urbanomic_Document_UFD019.pdf (дата обращения: 06.05.2022).
9. Olivier Fournout The Hero-Leader Matrix in Business and Cinema \\ Journal of Business Ethics volume 141, pages 27–46 (2017) https://link.springer.com/article/10.1007/s10551-016-3063-4 (дата обращения: 06.05.2022).