Практика коллекционирования. Статья и интервью А.В. Лиховцевой с Н.Д. Лобановым-Ростовским. (часть1, часть 2) 03.2015

 

 

Практика коллекционирования

Статья и интервью А.В. Лиховцевой с Н.Д. Лобановым-Ростовским.

© Права защищены.

 

 

Представленный материал был подготовлен в марте 2015 г., волей издателей он был разделён на две части: Первая часть Статья А.В. Лиховцевой "Практика коллекционирования" была опубликована в Журнале "Берега" №3-2015 , Вторая часть - Интервью А.В. Лиховцевой с Н.Д. Лобановым-Ростовским - была опубликована с купюрами в Двуязычном еженедельнике. Русия Днес - Россия Сегодня. 20(841) XVIII, Взгляд 8-14 мая, 22-28 май 2015 г. под названием "Князь Никита Лобанов-Ростовский: Моя цель умереть бедным человеком".

Таким образом, читателю предоставляется уникальная возможность ознакомиться с полной версией интересного и увлекательного материала.

 

Поскольку я одновременно коллекционирую и оказываю консультации при продаже и приобретении предметов изобразительного искусства, мои суждения отражают точку зрения не только покупателя, но и продавца. Мои мнения основаны на личной практике и деятельности на рынке искусства в Москве, начиная с 2000 г., и по своей сути субъективны. Это мнения профессионала.

Что и как собирать

Коллекционирование предметов искусства имеет свою специфику. Желательно, чтобы коллекционер обладал синтезом специальных знаний, сочетающих владение историей искусства, практику работы и обращения с предметом искусства, умение читать, смотреть, видеть произведение искусства, определять качество его исполнения и сохранность, способность идентифицировать исторический и культурный контекст конкретной вещи.

Кроме профильных знаний в конкретной категории вещей, коллекционеру необходимо знание техники исполнения и технологических признаков; изучение как исторических признаков, так и технических параметров. Важно иметь представление и об экономической стороне приобретения (цене предмета на настоящий момент, ситуации спроса и предложения в этой категории предметов, перспективе дорожания) и наличие коммерческой склонности и навыков, чтобы искать, торговаться, покупать предмет, грамотно выстраивая экономическую систему коллекции.

Изначально, коллекция подразумевает систематизированное собрание. Она должна представлять некую концепцию. Этот фактор обеспечивает потенциал коллекции как одного из альтернативных активов инвестиционного портфеля и во многом способствует развитию коллекции как части культурной системы. При соблюдении этого условия, коллекция начнёт представлять интерес не только отдельными предметами, но и как цельный самостоятельный проект.

Что покупать

Предмет, приобретаемый для коллекции, должен удовлетворять нескольким требованиям: отвечать качественным критериям с точки зрения исполнения, быть интересным с точки зрения оценки его исторического и культурного контекста, иметь инвестиционный потенциал и, самое главное, быть редкостью, в идеале — раритетом, но в любом случае обладать качествами и характеристиками подчёркивающими его незаурядность.

Покупка предметов искусства относится к категории долгих инвестиций. Грамотно выбранные предметы искусства обычно сохраняют ценность и инвестиционную привлекательность. Цена на предметы искусства мало зависит от политических и экономических изменений. Кроме того, для артрынка свойственно такое качество как «непрозрачность». Эта «непрозрачность» артрынка является как его недостатком, так и во многом его достоинством. Вложение денег в произведения искусства, коллекционные эксклюзивные ювелирные украшения и драгоценные камни всегда было достаточно надёжным вложением средств благодаря стабильности и неизменности. Возникает закономерный вопрос: Стабильности и неизменности чего? Хотелось бы подчеркнуть, что речь идёт именно о стабильности и неизменности качества, уникальности, неповторимости и редкости самого предмета коллекции.

Произведения искусства различаются по категориям (живопись, графика, гравюра, принты, декоративно-прикладное искусство, фарфор, бронза, скульптура), по времени (от старых мастеров до современного искусства), по степени уникальности, по ценам, по рискам, и конечно по доходности. На доходности коллекции сказываются такие факторы как предпочтение, категория и число категорий, затраченная сумма, количество предметов коллекции, ликвидность и срок вложений в предмет искусства. Если рассматривать коллекционирование чисто в экономическом ключе, то важным фактором является ограниченное количество предметов каждой категории на рынке и неповторимость каждого уникального предмета. Необходимо учесть, что покупатель сам принимает участие в формировании рынка цены, поскольку, совершая покупку, он сам создаёт дефицит товара данной категории на рынке, ввиду ограниченного количества предметов. На растиражированные художником вещи, картины имеющие многочисленные копии и повторы, цена более низкая. Картины, выполненные с использованием технологии современной машинной печати, разные виды принтов и плакатов, широко распространённые среди современных художников, не представляют ценности и художественного интереса — их необходимо рассматривать и оценивать в рамках рисованного дизайна и в контексте полиграфической продукции.

Выбор предмета

Главный принцип коллекционера — собирать редкие уникальные и непременно качественные предметы. Главный критерий выбора предмета это качество вещей и художественное достоинство. Поэтому, чтобы выгодно купить предмет коллекции, необходим высокий уровень профильных знаний покупателя об этом предмете. Не стоит стремиться за дешевизной вещей; иногда есть стратегический смысл купить дорого: если предмет редкий и уникальный — такой возможности его приобретения может просто больше не представится на отрезке времени, в котором Вы живёте. Возможность покупать хорошие предметы искусства есть всегда. Вопрос только в том, за какую цену Вы готовы приобрести предмет, какие у Вас инвестиционные ожидания от покупки и о какой категории предметов идёт речь. Покупателю требуется информационное погружение в рынок — чтобы отслеживать предметы, нужно иметь свободные средства для покупки, и быть готовым делать покупку достаточно быстро, при том, что охота за раритетом может длиться годами. Многие начинающие коллекционеры склонны считать, что поскольку коллекционирование это область их личных интересов и пристрастий, то предметом покупки может стать «то, что нравится» несмотря на качество и редкость предмета. Эта точка зрения спорна. Предмет искусства уникален, неповторим и редок, он сочетает в себе историческую и культурную принадлежность. Предмет, который Вы приобретаете, и в который вкладываете достаточно большие деньги, должен отвечать целому кругу задач: он не должен подешеветь со временем и потерять в цене по отношению к цене покупки, он должен иметь смысл как составляющая коллекции и представлять интерес и для других коллекционеров. В идеале, предмет коллекции должен только дорожать (или, во всяком случае, не терять со временем в цене) и аккумулировать вокруг себя типологическую группу предметов. К слову сказать, художественная ценность и стоимость предметов часто не совпадают. И это обусловлено целым рядом причин, среди которых может быть неверная оценка, потеря владельца, возникшая у владельца потребность в деньгах или быстрая продажа наследником, не разделяющим страсть родственника.

Только в случае соединения всех этих аспектов, коллекционирование имеет смысл, подобные коллекции имеют шанс стать основой небольшого музея или войти в состав крупного собрания. Они сохраняют память о своём владельце — коллекционере, который распознал, идентифицировал раритет, сумел обратить на него внимание — вычленить его из ряда аналогичных предметов, установить его культурный контекст, — обосновал ценность этого предмета, а часто и изменил знание и представление о предмете, благодаря своим узкоспециализированным знаниям, и, что немаловажно, сохранил ценное произведение искусства для последующих поколений.

Коллекционер должен находиться в контакте с музеями и профильными специалистами. Это обеспечивает среду и контекст предмету среди предметов его типологической группы, а сам предмет принимает участие в формировании и развитии вполне конкретного тематического культурного поля. Общение с сотрудниками музеев обеспечивает обмен информацией и даёт возможность научного взаимодействия. Таким образом, предмет коллекции должен публиковаться, выставляться и принимать участие в научно-исследовательской жизни.

Сохранение произведений искусства

Сохранение культурного наследия в частных собраниях — это отдельная обширная тема. Многие частные коллекции хранят уникальные экспонаты, которым, в отдельных случаях, могут позавидовать музейные собрания. В вопросе сохранения культурного наследия в частных собраниях стоит заметить и тот момент, что раритеты бывают достаточно дорогими и их сложно приобрести государственным музеям, тем более, сделать это быстро и оперативно, тогда как момент скорости оформления покупки на редкий, интересный предмет имеет значение, поскольку он может быть объектом желания сразу нескольких организаций и коллекционеров. Надо сказать, что в вопросе сохранения культурного наследия в глобальном масштабе мотив собирательства того или иного конкретного лица не имеет ровно никакого значения.

Как правило, у каждой отдельно взятой картины интересная судьба: история её создания, затем смена владельцев и коллекций. Но неизменно раритеты и уникальные произведения искусства оказываются в руках истинного ценителя. Каждая работа каждого художника, статья и выставка, посвящённая творчеству этих художников, это безусловный вклад в обогащение и изучение культурного наследия. Именно благодаря частным русским коллекционерам, их личному стремлению, участию, их частным капиталам сохранены многие произведения русского искусства, многие из предметов возвращены сегодня в Россию. Частные коллекции это значительный вклад в сохранении культурного наследия нашей страны. Благодаря частным собраниям, мы обязаны сохранению значительной части культурного наследия, восстановлению многих страниц истории искусства, стимуляцией к более подробному изучению и реконструкции биографий многих художников. Тем не менее, случаи утраты редких произведений искусства, уникальных памятников культуры встречаются в истории и носят необратимый характер.

За этими и другими ответами на сложные вопросы, которые важны для коллекционера и собирателя предметов искусства мы обратились к человеку, который проявил необыкновенный талант в области коллекционирования, прошёл интереснейший жизненный путь и стал настоящей легендой среди коллекционеров. Наша беседа о принципах коллекционирования и методах выбора предмета для коллекции состоялась с выдающимся коллекционером, собирателем театрально-декорационного русского искусства первой трети ХХ века князем Никитой Дмитриевичем Лобановым-Ростовским.

 

                                

             Н.Д. Лобанов-Ростовский и А.В. Лиховцева на открытии выставки в ГТГ. Москва 2010 г.

Князь Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский (1935 г.р.) — сын русских эмигрантов Дмитрия Ивановича Лобанова-Ростовского и Ирины Васильевны, урождённой Вырубовой. Его дед — князь Иван Николаевич (1866-1947) с сыновьями и дочерью нелегально выехал из Советской России в 1919 г.

Профессиональный путь Н.Д. Лобанова-Ростовского начался с выбора специальности геолога. Он занимался разведкой нефти в Патагонии (Аргентина) для концессии частного банке «Лоуб Роудс» и поисками ртути в Тунисе и на Аляске, никеля — в Венесуэле, железа (итабирита) — в Либерии, работал на алмазных приисках пустыни Калахари в Южной Африке. Затем изучал банковское дело и сделал необыкновенную карьеру от помощника заведующего международным отделением Morgan Bank в Нью-Йорке до старшего вице-президента International Resources and Finance Bank в Лондоне. Около 10 лет (1987-1997) Н.Д. Лобанов-Ростовский был советником южноафриканской алмазной компании «Де Бирс» и советником аукционного дома «Кристис», а затем и «Сотбис». Н.Д. Лобанов-Ростовский является пожизненным членом Союза благотворителей музея «Метрополитен» в Нью-Йорке.

Коллекция, собранная Никитой и Ниной Лобановыми-Ростовскими на 90% до 1980 г., считается крупнейшим в мире частным собранием русского театрально-декоративного искусства и включает 1100 работ около 177 художников.

Н.Д. Лобанов-Ростовский участвовал в создании Музея личных коллекций при ГМИИ им. А.С. Пушкина в 1987 г. и передал тогда в дар 80 произведений русской графики из своего собрания, а в 1994 г. передал музею очередной дар — фарфор первой трети XX века. В феврале 2008 г. ГМИИ получил в подарок от Н.Д. Лобанова-Ростовского полотно итальянского художника-метафизика Джорджо де Кирико «Меланхолия поэта» (1916) и акварель голландского супрематиста Тео ван Дуйсбурга «Чёрный зигзаг» (1924). Музей Марины Цветаевой получил в дар от знаменитого коллекционера «Портрет Саломеи Андрониковой» работы Александра Яковлева. Библиотека Н.Д. Лобанова-Ростовского в 3200 томов и часть фотоархива была передана в дар Дому русского зарубежья в Москве в 2010 г.

Часть коллекции Н. и Н. Лобановых-Ростовских (810 графических листов) была продана им 24 января 2008 г. благотворительному Фонду «Константиновский» за 16 млн. долларов США (дополнительные 31 лист были проданы Фонду несколько позже — в июле 2010 г.). В 2014 г. фонд «Константиновский» передал приобретенную часть коллекции Н. и Н. Лобановых-Ростовских в Санкт-Петербургский государственный музей театрального и музыкального искусства.

Князю Н.Д. Лобанову-Ростовскому принадлежит идея создания в России Национальной портретной галереи.

 

Привести более подробную биографию этого уникального человека в рамках данной статьи не представляется возможным, однако и эта краткая биографическая справка не может не вызвать восхищения и уважения к этому необыкновенному человеку.

Анастасия Лиховцева:

Никита Дмитриевич, скажите, пожалуйста, что стоит собирать вообще, где и как приобрести первый предмет для коллекции и какой аспект всё-таки самый главный при выборе произведения искусства? Какие универсальные практические советы Вы могли бы дать с высоты Вашего опыта начинающему коллекционеру? На чём стоит заострить внимание при выборе предметов? Вопросов, которые волнуют коллекционера очень много, поэтому для нас важно понять, какой главный принцип в коллекционировании произведений искусства и по какому принципу собирать коллекцию. И, конечно, самый главный философский вопрос: В чём смысл коллекционирования и стоит ли вообще тратить деньги на коллекции и посвящать этому не только своё время, но и свою жизнь?

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Собирательство для меня никогда не было вкладыванием денег. Наверное, это хобби, определяющее образ жизни. Сам по себе процесс созидания чего-то нового настолько важен, что он затмевает обычные финансовые сложности. В общем, в коллекционировании преобладают эмоциональные решения в отличие от бизнеса, который требует рациональности, где эмоции не поощряются. Иногда желание приобрести картину возникает в первую минуту, подобно влюблению с первого взгляда, когда картина, кажется, имеет пленящий магнетизм и зарядку. Сколько себя помню, я всегда что-нибудь собирал. Еще мальчиком в Болгарии я увлекался сначала почтовыми марками, затем монетами, а потом собиранием минералов. Последнее обстоятельство определило выбор моей первой специальности геолога.

Собирателю коллекции живописи, прежде всего, надо хорошо разбираться в искусстве, обладать вкусом. Первые десять лет увлечения русским искусством я накапливал сведения. Искусство подвержено моде. И направления искусства, и художники — то вызывают повышенный интерес, то не ценятся. Зная это, можно приобретать сравнительно дешево те произведения, которые «сейчас не в моде». Когда я стал собирать театральные эскизы, к ним еще не было интереса вне России. В 1958 г. я купил эскизы Ларионова и Гончаровой всего по два доллара за штуку (для сравнения: на эти деньги можно было купить десяток газет или двадцать кружек пива). Разбираясь в живописи, можно обрести ценнейшие вещи на дешевых развалах. На «блошином» рынке в Париже знатоки находят подлинные работы, например, Тулуза-Лотрека, Сезанна, неподписанные авторами и потому принимаемые либо за копии, либо за опусы неизвестных художников. Правда, когда я начинал коллекционировать, у меня порой не было и этих двух долларов на картину, но я раздобыл адреса почти всех русских художников, живших тогда в Париже, Мадриде и Нью-Йорке. Зная, что я человек небогатый, художники или их родственники отдавали мне свои работы задешево. Почти все свои средства я вкладывал в живопись. К счастью, моя первая супруга Нина, любящая театр и русское искусство, поддержала мое увлечение. Кстати, первые 10 лет нашей совместной жизни, большую часть мебели для нашей нью-йоркской квартиры мы сделали собственными руками или взяли с улицы. Когда американцы хотят сменить мебель, они просто выставляют ее на улицу. Ночью специальные грузовики все это увозят. До их приезда можно обзавестись приличной обстановкой.

В 1979 г. мы перебрались в Лондон. Я стал первым вице-президентом Международного банка финансов и ресурсов. Собственно, только лишь 10 лет спустя мы с Ниной смогли позволить себе покупать живопись на аукционах.

Как собирать

У того, кто в Москве займется коллекционированием живописи, возможностей немало, даже при небольшом достатке. Здесь наверняка есть неизвестные или малознаменитые живописцы, продающие свои работы за минимальную цену… Надо лишь найти их. У меня было некоторое преимущество: я собирал русскую театральную живопись, которая на Западе пользуется куда меньшим спросом, чем, скажем, фламандская. Русская живопись слишком этнична, национальна, ее не все принимают.

Универсальных рецептов для коллекционирования не бывает, но можно воспользоваться советом Петра Апраксина, работавшего в Музее современного искусства в Нью-Йорке. Он говорил: приглядите 20-30 художников, чьи произведения вам нравятся и доступны по цене. Когда картины одного из них станут вам не по карману, переключайтесь на другого. И так лет двадцать. Затем хоть одного-двух из «ваших» художников назовут гением. Тогда выбросите все остальное, оставив себе произведения гения. Еще лучше — не выбрасывать, а припрятать… вдруг, еще через 20 лет кто-то из них тоже попадет в гении…

Подтверждение подхода Апраксина я прочитал в лондонской газете «Ай» (i) от 24-го июля 2012 г. на стр. 17. В статье описана история одного коллекционера — Герберта Вогела. Сын русско-еврейского эмигранта-портного, Герберт Вогел (Herbert Vogel) скончался в 2012 г. в возрасте 89 лет. Всю свою профессиональную жизнь он провел сортировщиком почты на почтамтах Манхеттена в ночную смену (он не закончил средней школы), а его супруга Дороти (дочь ортодоксальных евреев) работала библиотекарем в Бруклине. В 1962 г. Вогелы посетили Национальную галерею, а также и другие музеи в Вашингтоне. Непосредственное соприкосновение с живописью оставило на них сильное и неизгладимое впечатление. Вернувшись в Нью-Йорк они стали постепенно покупать живопись у художников, которые они встречали и чьи работы им были по карману. Заметьте, это не была зажиточная пара. У них не было иного дохода помимо их муниципальных зарплат. Они тратили только часть зарплаты, а затем часть пенсии. За 30 лет им удалось приобрести пять тысяч работ, включая произведения маслом, графику и современные произведения, которые пока еще не имеют определенного названия. Статья цитирует господина Вогела, что они покупали только у художников, с ними торговались, а также покупали в рассрочку. Например, коллаж болгарско-американского художника Христо они получили взамен на то, что заботились о его кошке. Господин Вогел не мог точно объяснить журналисту, почему он покупал ту или иную живопись и что он искал для своей коллекции. Он ответил: «Я просто люблю искусство» (I just like art). У Вогелов были три основных критерия для возможного приобретения: вещь должна была быть 1) недорогой, 2) размером и весом, позволяющими перевоз на метро, 3) габаритами, чтобы вместиться в их односпальную квартиру с урегулированной арендой в верхне-восточном районе Манхеттена. За всю свою жизнь супруги не продали ни одного произведения. В 1992 г. Вогелы подарили свое собрание, которое тогда оценивалось в десятки миллионов долларов (точно не указано), Национальной галерее в Вашингтоне из-за того, что вход в нее бесплатный. Господин Вогел говорил: «Мы легко могли бы стать миллионерами гораздо раньше, но деньги нас не интересовали.»

Анастасия Лиховцева: Скажите, пожалуйста, что отличает подлинный предмет, настоящее произведение искусства, от подделки?

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Отличает то, что оно не отвечает авторству, за которое предмет продают. Визуально, почти невозможно отличить подлинную работу от фальшивой, сделанную виртуозным мастером. Известен пример художника, писавшего под Вермеера и удачно продававшего эти картины Герингу. Как Вы знаете, ему в тюрьме пришлось написать картину Вермеера, чтобы убедить неверующих и таким образом попасть в список борцов с нацизмом. Только современные технологии позволяют безупречно определить подлинность работы выполненной маслом.

Анастасия Лиховцева: Я не могу себе отказать в интересе и не задать Вам вопрос, как же понять значимость предмета в культурном контексте?

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Это философский вопрос, на который я не компетентен отвечать, несмотря на то, что вопрос «как» — обычно касается материального мира, в отличие от философских «почему».

Анастасия Лиховцева: А как выгодно купить предмет?

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Обманув. А, если по существу, один из принципов — это уменьшить количество посредников. И, обычно, стоимость у производителя меньше, чем у посредника. Также на неспециализированных аукционах и рынках, где бывает так, что картины продаются без описания автора. Но для этого нужно хорошо разбираться в той отрасли (живописи), которую Вы коллекционируете.

Анастасия Лиховцева: Какие условия нужно учесть, чтобы коллекция имела долгую жизнь и со временем приобрела значимость?

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Во-первых, качество. Значимость, на данный момент, живописца или художественного течения. Например, Щукины и Морозов покупали живописцев школы «Наби», параллельно с импрессионистами, когда цены на них были подобными. А со временем школу «Наби» позабыли, а цены на импрессионистов постоянно и непрерывно растут. Хорошо, если Ваша коллекция имеет энциклопедический характер, иллюстрируя всех художников данной школы, как например коллекция театральной живописи у Нины и Никиты Лобановых-Ростовских.

Анастасия Лиховцева: Вы имеете не только уникальный опыт собирательства, но и уникальный опыт продаж. Часть Вашей коллекции (810 графических листов) была продана в 2008 г. благотворительному Фонду «Константиновский» за 16 млн. долларов США. Как Вы считаете, стоит ли продавать предметы из коллекции? Как определить момент, когда выгодно это сделать?

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Конечно, стоит, если у Вас не хватает денег, чтобы купить более качественное приобретение для Вашей коллекции. Цены на искусство, как и акции компаний, обычно подлежат экономическим циклам. Нужно быть исключительно умелым и удачливым, чтобы продавать на вершине цикла (определив, что это есть вершина) и покупать в периоды экономического краха или застоя.

Анастасия Лиховцева: Как Вы считаете, есть ли смысл и необходимость плотного контакта коллекционера и музеев.

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Он желателен, но не необходим. Квалификации музейных работников очень отличаются друг от друга. Коллекционер должен быть в свой отрасли специалистом, к которому музейные работники сами часто обращаются.

Анастасия Лиховцева: Оказывает ли влияние коллекция на самого коллекционера?

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Да. В случае ограниченных средств коллекционер становится чрезвычайно внимателен к любым расходам, которые могут помешать покупке следующего предмета. Далее окружение себя предметами своей коллекции влияет на психику и служит источником большого вдохновения, дающего смысл жизни. Я часто веду диалог с картинами у нас дома.

Анастасия Лиховцева: Никита Дмитриевич, какой предмет в Вашей коллекции Вы считаете самым значимым и его приобретение оцениваете, как свою большую удачу?

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: «Дама в котурнах» Михаила Врубеля. Покойная Дора Зиновьевна Коган говорила, что с него начался весь модернизм в России. Если внимательно приглядеться, в этом рисунке можно разглядеть еще 2 фигуры.

Анастасия Лиховцева: С какими советскими коллекционерами Вы общались.

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Большинство ведущих коллекционеров в СССР, с которыми я общался в 1960 – 1980-х годах были евреи. В Ленинграде первым был физик Абрам Филиппович Чудновский, за которым следовали кинорежиссер Алик (Соломон Абрамович) Шустер и врач Григорий Михайлович Левитин, который собирал исключительно театральные эскизы. В Москве это были полковник КГБ Игорь Васильевич Качурин, экономист Яков Евсеевич Рубинштейн, журналист Виктор Луи, Феликс Евгеньевич Вишневский, доктор Арам Яковлевич Абрамян, армянский еврей, и, наконец, профессор Илья Самойлович Зильберштейн. Последние два не собирали авангард, а старых русских мастеров. На первом месте из московских коллекционеров авангарда был, конечно же, грек Георгий Дионисьевич Костаки. Одни из немногих русских коллекционеров, которых я знал в то время в Москве, были Владимир Семенович Семенов, член ЦК, который начал свою карьеру шофером Сталина, а позже стал послом в Бонне. Позднее, в 1970-х годах, я познакомился с Валерием Александровичем Дудаковым, тоже русским. В Киеве было 4 ведущих коллекционера: Борис Борисович Свешников, Юрий Алексеевич Ивакин, Игорь Сергеевич Дыченко и единственный из них еврей Давид Лазаревич Сигалов. Конечно, были и многие другие, с которыми мне не посчастливилось познакомиться.

Анастасия Лиховцева: Как Вы объясняете отсутствие подписи на многих произведениях авангарда?

Никита Дмитриевич Лобанов-Ростовский: Одна из основных установок ВХУТЕМАС-цев и авангардистов была: первенство идеологии над утверждением индивидуальности. Таким образом, множество работ авангарда не были ни подписаны, ни датированы. Это представляет серьезные проблемы искусствоведам сегодня. Однако, это также имело и положительный эффект. Когда в 1930 г. вышел ждановский декрет, провозглашающий соцреализм как единственное приемлемое направление в искусстве СССР, во все художественные музеи империи были высланы директивы уничтожить беспредметное авангардистское искусство, с указанием списков художников, как коммунистов так и нет. Музейные деятели в те времена были лояльными партработниками, выбранные из выдающихся рабочих на фабриках и заводах. Они ничего не разумели в искусстве, но верно служили Партии. Их невежество в искусстве, а также и отсутствие подписей на многих работах, способствовало тому, что они уцелели. И это почему в провинциальных музеях русской глубинки сегодня можно отыскать картины Малевича, Родченко или Поповой.

В статье «Собрано в СССР» в журнале «Forbes Украина» 2 июля 2012 Борис Давиденко пишет со слов киевского антиквара Александр Брея: «Меня иногда спрашивают, почему я смотрю подпись на полотнах довоенных художников в последнюю очередь. Мало кто уже помнит и знает, что в 1930‑е годы висящие на стене Малевич или Кандинский, – это как надпись на входной двери «враг народа». Цена такой красоты была слишком высока. Владельцы замазывали или обрезали подписи, чтобы никто не увидел запрещенных фамилий. Позолоту на мебели закрашивали. Правда, многих это не спасло от ссылки, лагерей или расстрела.»

 

Анастасия Лиховцева: Спасибо Вам за опыт и интересную беседу.

Москва. март 2015 г.